7 ноября 2018

Д.Н. Дзукаев в интервью "Спорт-Экспресс": "Дзагоев не мог сидеть от боли. А через несколько дней играл в четвертьфинале ЧМ-2018"

Удивительный разговор Юрия Голышака с известным врачом Дмитрием Дзукаевым

 

Про чудо-доктора, способного исцелить искореженный спортом позвоночник, слышал я и прежде. А после случилась история с Аланом Дзагоевым на чемпионате мира. Бедняга Алан не в силах был даже сидеть на кушетке от боли. Но доктор Дмитрий Дзукаев взял ситуацию в свои руки – и несколько дней спустя Алан вышел играть в четвертьфинале чемпионата мира. Переломил матч с хорватами. Стало еще интереснее.

…Мы сидим с Дмитрием Николаевичем в его кабинете. Доктор только-только из операционной. На экране прямая трансляция – скальпель управляется с какими-то хрящами. Кровь, кости, бр-р-р.

– Вас такое не смущает? – коротко кивнул в сторону экрана Дзукаев.

– Не-а, – солгал я.

Говорили два часа.

Через несколько дней созвонились. Дело шло к полуночи.

– Сегодня сложная была операция, – мимоходом обронил Дзукаев. – Остался ночевать здесь, в кабинете. Потому что с утра будет операция еще сложнее.

Мне казалось, звезды прикладной хирургии относятся к себе снисходительнее. А оно – вон как.

Юморист Березуцкий

– Дзагоева вы поставили на ноги за какие-то дни. Чудо?

– Эти "чудеса" у нас каждый день… Дзагоев – такое имя, прозвучало громко. Ну и хорошо. Ситуация может казаться критической, а на самом деле вопрос решается быстро. Началось наше сотрудничество с футболом, впрочем, не с Дзагоева.

– С кого?

- С Василия Березуцкого.

– Это еще интереснее.

– История такая – до чемпионата Европы-2016 был товарищеский матч с Австрией. Василий упал на спину. В результате – перелом одного из отростков позвоночника. Крайне болезненное!

– Опасная штука?

– Для жизни и карьеры – нет, не опасно. Но боль ужасная. Тут я узнал, насколько крутой характер у Василия. Сильный человек! Вышел из ситуации так, что никто и не узнал. Через несколько месяцев играл на самом высоком уровне. Балагур удивительный, наполнял юмором весь наш центр.

– Не было сомнений, где оперироваться?

– Ему советовали, как часто бывает, отправиться в Германию, еще какую-то страну… Здесь большую роль сыграл руководитель медицинского штаба сборной Эдуард Безуглов, посоветовал нашу клинику. Василий приехал, посмотрел и все для себя решил. Потом рассказывал, как сильно был удивлен: в России есть такой центр! Почему-то всем кажется, что реабилитация в клинике – это что-то для пожилых джентльменов. А наши программы сопряжены с большими нагрузками. Некоторые заточены под профессиональных спортсменов. Не каждый из них сразу выдержит.

– Вот это да.

– Нагрузки точно не слабее тех, что футболисты получают на сборах. Дошли до приличного уровня – Василий начал постанывать. Так на следующий день я поручил с ним работать двум прекрасным девушкам. То одна дает упражнение, то другая.

– Это что ж за упражнения?

– Одна специализировалась на силовых, вторая – на упражнениях с элементами растяжки. Как Вася понял, что против него выступают два врача, – тут же произнес: "Все, завтра приду с братом…" Один отдыхает, другой вкалывает. А девушки не разберутся.

Спортсмен Безуглов

– Вы вспоминали Безуглова. Тоже удивительный персонаж.

– Да. Iron-man. Эдуард в нашей клинике работал хирургом. Много оперировал, дежурил ночами. Помню его еще ординатором. Вы не знали?

– Прошло мимо.

– Уже тогда Безуглов был подтянутый и спортивный. Сколько он здесь работал – все время играл в футбол. Потом встречались – он и дальше прогрессировал, качался! Спортивная медицина – сложнейшая вещь. Надо знать, что происходит с организмом во время стрессовых нагрузок. Огромное везение, что в футбольной сборной такой доктор. Я сам врач, много занимавшийся спортом.

– Это каким же?

– Когда-то меня уговаривали оставить медицину ради бокса! Главный тренер сборной Грузии говорил: "Бросай это дело, там у тебя выходит 120 рублей. А у меня начнешь с 300, будем вместе работать". Главное, мне это нравилось! Смотреть, как неуклюжие дети начинают превращаться в координированных – это здорово…

– Мастером спорта стали?

– Стал. Но нейрохирургия перевесила.

– Вы меня поражаете. Такая голова создана для того, чтоб по ней получать?

– Попробуйте попасть! Обычно я говорю так: если вдруг мы с вами столкнемся – вопрос не в том, кто победит.

– А в чем же?

– Вопрос, сколько секунд вы продержитесь. Люди это видят – даже сейчас я могу выйти, поспарринговать. Могу побороться. Сыграть в футбол – запросто!

– Сколько вам лет?

– 60.

– Последний уличный "спарринг"?

– Не помню! Вероятность бывала – наверное, те, кто хотел драться, что-то еще видели в глазах. Поэтому вопрос решался мирно. А за рулем меня вообще не вывести из себя. Боксерское прошлое очень помогает, я вижу, кто подрезает. Уклоняюсь и спокойно еду дальше. Тот пусть летит дальше и думает, что проявил мастерство. Я-то знаю правду. Всегда надо искать решение, чтоб избежать острой ситуации. Вот приходит ко мне пациент – я все сделаю, чтобы избежать операции! Реабилитация, блокада, все, что угодно. Только потом – под нож. В быту – то же самое! Мы сидим, разговариваем. Сейчас ворвется кто-то, матерясь и брызгая слюной. Я могу нокаутировать его без слов. Но попытаюсь разобраться: "Успокойся! Может, ты ошибся дверью?" Но иногда надо проявлять решительность в конфликтных ситуациях – как это умеет мой друг Станислав Черчесов. В итоге он оказывался прав…

– Скажите как врач и боксер – правда, что ни один пропущенный удар не проходит даром?

– Не хочу говорить. Вдруг боксеры прочитают это интервью? Кого-то может демотивировать. Лучше скажу, что в Англии провели исследование об интеллекте футболистов, которые часто играют головой.

– Результаты печальные?

– Все в норме! А мне спортивный опыт очень помогал. Точно так же сейчас помогает Безуглову. Из всех спортивных команд, которые знаю, медицинский штаб нашей футбольной сборной самый сильный. Посмотрите, потери из-за травм у команды минимальные!

Боксер Слуцкий

– Работа с Березуцким открыла дорогу в мир футбола?

- Травма Березуцкого свела и подружила нас с Леонидом Слуцким. Он еще был в ЦСКА и только-только принял сборную. В этом самом кабинете поговорили о бедах Василия, потом перешли на другие темы… Говорю: "Леонид Викторович, для тренерского успеха нужно три момента – ваше знание профессии. Английский язык. И бокс".

– Не озадачили его боксом?

– Немного озадачился, это правда. А я продолжаю: "Вы лидер. Хозяин команды. Она должна признавать не только ваш ум, но и немного бояться. Видя перед собой физически сильного лидера, который в любой момент способен решить вопрос кулаком". Это человеческая природа. Если руководитель хочет добиться успеха – должен обладать всеми качествами вожака стаи! Ума и хитрости недостаточно. Не будешь сильным – обязательно найдется в стае кто-то, кто поставит под сомнение твою состоятельность.

– Слуцкий понял?

– Сейчас он прекрасно знает английский. У него отличная техника в боксе. Показать вам видео? Вот, у меня сохранилось в телефоне. А я "лапу" держу. Какой удар? Сила! Мощь! Вон какие хлесткие удары! По печени! А взгляд, а? Круто! А вы говорили…

– Я не говорил.

– Ну и правильно. Сила удара видна. А я как специалист разглядел, что у него еще прекрасная координация, удар с двух рук. Попадания акцентированные. Леонид Викторович свалит с ног любого здорового мужика. Если кто-то подумает, что перед ним человек вялый, не слишком сильный, очень ошибется. Просто Слуцкий добрый! Но не всякого можно безнаказанно ударить стулом по голове в кафе…

– Если надо, Леонид Викторович в пятак засадит так – мало не покажется.

– Ручаюсь. Это мое экспертное мнение. Не знаю, продолжает ли он занятия боксом. Есть ли время. Но, поверьте, бить он умеет.

– Одного уже удалось. Не рассказывал, как в молодости завалил одним ударом арбитра?

– Это для меня новость. Нет, не рассказывал. Что ж, подтверждение тому, что я сказал… Вообще Слуцкий – замечательный человек! Умнейший! Во всем – творческий. Постоянно анализирует. Когда-то его критиковали за то, что раскачивается. Мы и об этом поговорили.

– К чему пришли?

– Я высказал мнение: "Это же классно – вас распирает энергия. Просто направлять ее стоит в определенную точку, на поле. Все футболисты должны это чувствовать". Многие тренеры в боксе повторяют движения своих бойцов. Стоит у канатов – и "ныряет" вместе с тобой. Футбольные тренеры бегут по флангу. Слуцкий делает все то же самое, не вставая. Мне рассказал – кто-то советовал ему сдерживаться, не качаться. Вот зря! Не знаю, качается ли сейчас в Голландии, не видел. Надеюсь, продолжает, транслирует энергию…

Хищник Черчесов

– Говорили, Черчесов – ваш друг. Давно знакомы?

– Кажется, целую вечность. Я же тоже осетин. Правда, мой Цхинвал и его Алагир разделял Кавказский хребет. Сейчас пытаюсь вспомнить, когда познакомились, – удивляюсь, что не так давно… Станислав Саламович приезжал к нам с одним из врачей сборной Эдуардом Цгоевым. Обсуждали какого-то футболиста. Наверное, Черчесов тогда только вернулся из Польши. Решался вопрос, кто возглавит сборную.

– Черчесов – личность любопытная.

– Вы не представляете, насколько! Я врач, изучаю не только проблемную зону в спине. Еще слушаю человека. Как говорят на Востоке: "Заговори, чтоб я тебя увидел". С Черчесовым встретились, посмотрели в глаза друг другу. Мне все стало понятно.

– Что именно?

– Сильная личность. Уверенная в себе. Я таких называю "хозяин леса". Несомненно, он хищник. Но такой… Мирный хищник. Который свою территорию никому не отдаст. Если ты в зоне его влияния – у тебя все будет хорошо и спокойно. В другое время он был бы вождем племени. У Черчесова полная гармония: знание профессии, языки и физическая мощь.

– Он же качается до сих пор.

– Стас от природы очень сильный человек!

– Вы его спину смотрели?

– У него прекрасная спина. Несгибаемый хребет.

– Восхитительно сказано. Но все же – смотрели?

– Не смотрел! Зачем мне смотреть – если он здоров? Что в его команде полный порядок, что в моей. Никто из хирургов не курит и не пьет. Кто-то выше меня ростом. С гораздо большей мышечной массой. Амбициозные ребята, все хотят быть лидерами. Если б мягко увещевал: "Знаете, друзья, я думаю вот так…" – они бы слушали, потом отворачивались: "Сделаем по-своему". Но у меня все иначе. Все видят, что я физически сильный. С признаками вожака стаи.

– Осетины – удивительный народ. Самый большой процент Героев Советского Союза в войну.

– Часто люди проявляются в нестандартных ситуациях. Случается стресс – и человек оказывается совсем другим. Так вот осетины не теряют самообладание. Готовы идти вперед, прикрыть друзей. Сильнейший командный дух. Обратите внимание, тот же Черчесов постоянно поизносит – "не я, а мы". Его спрашивают: "Ваша команда не потеряет мотивацию?" – "Как можем потерять мотивацию? Мы стоим под флагом, в нашу честь играет гимн!" Чемпионат мира, стрессовая ситуация – Черчесов себя показал. Если б была война, не сомневаюсь, он стал бы Героем.

– Вы тоже становитесь спокойнее в стрессе?

– Это не самая лучшая черта: я человек стрессовых ситуаций. Прогрессирую и развиваюсь, когда что-то идет не так. Максимально мобилизуюсь! Когда все остается позади, выясняется, что сделал шаг вперед. Чтоб росли мышцы – нужно выйти из зоны комфорта. Не хватает мне системности Станислава Саламовича. Возможно, длительный немецкий опыт его научил. Пример для меня!

– Да и вы могли бы жить в Германии. Или Австрии.

– Если только в Швейцарии.

– Предлагали?

– В конце 1990-х. Самая первая моя стажировка – в одной из клиник Базеля. Провел там два с половиной месяца, предлагали чуть задержаться. А там видно будет.

– Отказались?

– Не рассматривал. Даже мысли не было остаться. У меня есть опыт работы в зарубежных клиниках. Знаете, в медицине все не как в спорте… Как бы ты успешно ни оперировал, тебя в Европе не ждут. Никто за тобой не охотится, не зовет. Дорожат местом, много зарабатывают. В Швейцарии оперировать межпозвонковую грыжу дело недешевое.

– Давайте тогда о Станиславе Саламовиче. С ним на "вы"?

– На "ты".

– Про Черчесова говорили – он слушает, но не слышит.

– Абсолютная неправда! Дело в том, что Черчесов очень быстро слышит…

– Это как?

– Кому-то надо долго объяснять, прежде чем поймет. Черчесов ловит смысл с полуслова, ты договорить не успеешь. Слуцкий такой же. Мыслят быстро, как шахматисты! Смысл ухватил, понял, что должно быть иначе, – и моментально отрезаешь: "Нет!" А люди воспринимают, будто ты "не слышишь". Да нет же, я тебя услышал! Просто принял другое решение, не хочу сбиваться с пути! Получается же, что Черчесову говорят: "Давай обсудим, как быть с Денисовым". – "Нет!" Сразу вывод: "Он нас не слышит". А сейчас кто-то спрашивает, как быть с Денисовым?

– Забыли.

– Забыли!

– Черчесов – человек с фантазией. Что-то дарил вам?

– Как-то с экрана произнес, чего я совсем не ожидал: "Дзукаев – мой друг". Ничего ценнее нет.

– К вам не привозили парня, родившегося в Осетии, – Вениамина Мандрыкина?

– Нет, не осматривал. Слежу за его ситуацией. К сожалению, там свершившийся факт, сложно что-то изменить…

Чудо и мотоциклы

– Он спокойно говорит: "Я никогда не поднимусь".

– Я знаю только, что у него серьезная травма шейного отдела позвоночника. Знали б вы, сколько таких молодых, крепких ребят, которые вчера еще гоняли на мотоциклах и ныряли вперед головой в незнакомых местах. Летали на парапланах, испытывали жуткие горнолыжные трассы. Все восхищались полетом. Мое убеждение: геройствовать надо на войне, не стоит искусственно создавать пограничную ситуацию. История с Шумахером – большой урок всем.

– Мне казалось, любой оперирующий хирург прошел в жизни через череду чудес. Когда человека невозможно было поднять – но как-то получилось.

– Пожалуй, вы правы… Бывает, понимаешь – шансов немного. Но есть же!

– Самый яркий случай?

– Я только начинал хирургическую карьеру, оперировал молодого человека после мотоциклетной травмы. Перелом позвоночника, смещение костных обломков, парализован… В медицинских учебниках написано: если парализация дольше месяца – не стоит ждать от спинного мозга восстановления. Скорее всего, пациент останется инвалидом.

– Обездвиженным?

– Ну да. Того парня все равно оперировал, разгреб завалы вокруг спинного мозга. Освободили от давления. Первый месяц – никаких движений в ногах. Я смирился с тем, что спинной мозг не спасли. Сделал все, что нужно, – но погиб.

– Кошмар.

– При нем постоянно мама. В тот день я готовился сказать ей самое страшное – надо смириться, психологически адаптировать человека к жизни в коляске. Вдруг мама забегает: "У него работают пальцы на ногах!" Мы в ординаторской переглянулись…

– Чудо?

– Да никакого чуда! Нам-то понятно – так называемая "спастика". У парализованного человека через месяц-полтора начинаются непроизвольные движения, которые от пациента никак не зависят. Это не признак восстановления, а совсем другая история. Подтверждение полному повреждению спинного мозга. Мама радуется, а мы-то знаем – это окончательный приговор! Говорим: "Скоро придем, посмотрим…" Иду и думаю: как ее сейчас успокаивать? Она-то счастлива!

– Что было дальше?

– Прихожу в палату и вдруг вижу то, что вы хотели услышать. Слово "чудо". Он управляет пальцами!

– Невероятно.

– Через три с половиной месяца этот молодой человек ушел от нас на костылях. Самостоятельно.

– Поняли, почему это произошло?

– Есть удар по голове, который вас убьет. Самая выдающаяся реанимационная бригада не откачает мертвого. Другой удар вас просто нокаутирует. Будете час лежать без сознания, но потом вернетесь. Здесь был, условно говоря, "нокаут". Просто длился месяцы. Этот случай меня убедил в важной вещи –нельзя давать заключения заранее. Лишать надежды пациента даже с глубоким параличом.

– Мотоциклистов к вам привозят каждый летний день?

– Не так часто. Но привозят.

– Их травмы – приблизительно одна и та же картина?

– Множественные костные повреждения всего скелета. Часто – хлыстовая травма шеи. Шейный отдел позвоночника самый подвижный, во время движения его невозможно защитить. Шлем на большой скорости не спасает. Вы ж знаете, даже падение в воду с большой высоты – смертельно. Но экипировка сейчас очень серьезная, дорожное движение не такое, как пятнадцать лет назад. Прежде мотоциклисты вылетали на скорости, попадали под колеса другой машины, которая человека сминала. Сейчас петляют в пробке. В ней совсем другие травмы.

– Своим близким к мотоциклу приблизиться не позволите?

– Не посоветовал бы! Но кто меня будет спрашивать? Даже наш нейрохирург гоняет на мотоцикле. Каждый день рассказываю ему ужасы – а толку никакого. Это как наркотик. Мой товарищ, удивительный человек, тоже гоняет. Лично занимается тюнингом мотоциклов. Человек динамичный, ярый болельщик "Спартака", весь в татуировках, настоящий рокер… При этом – крупный бизнесмен.

– Сильно гоняет?

– Профессионально! Главная татуировка – красная эмблема "Спартака" в районе сердца. Вот однажды получил травму во время прыжков на мотоцикле. Сделали ему сложнейшую операцию на позвоночнике. Так что вы думаете? Продолжает прыгать на мотоцикле! Недавно приехал в клинику просто поздороваться. Мы, несколько хирургов, вышли полюбоваться на его новый мотоцикл…

– "Харлей"?

– Он страшно обидится, если ошибусь. То ли "Харлей", то ли BMW. Звук – это музыка!

– Такого не перевоспитать.

– Нет. Нереально. Мы слушали, как этот мотоцикл наполнил гулом наш больничный двор. Смотрели, как улетает вдаль – а черный плащ стелется по ветру…

Рекорд и борцы

– Дома вас увиденное во время операций отпускает?

– Если я бываю дома…

– У футболистов очень популярен профессор из Мюнхена, который проводит по 14 операций в день на крестообразных связках. В вашей жизни были рекорды?

– Я оперирую каждый день. Разумеется, не по 14 операций в день. До трех.

– Сколько это в часах?

– В отличие от операций на крестообразных связках работа с позвоночником может длится от двух до десяти часов. Одна операция! Мой рекорд у стола – 13 с половиной часов. Когда не отвлечешься даже на секунду.

– Невероятно.

– Честно скажу, я потом сам задумался – где ж были мои физиологические потребности? Почему ничего не хотелось? Наверное, стресс и напряжение все отключили. Зато сразу все проявилось, как только закончил работу. Внезапно обнаружил, что у меня язык присох к небу. В спину будто вбили гвозди, а ноги стали как у слона. Столбы! Я не мог нагнуться, чтоб снять бахилы. Что-то сомневаюсь, что ваш доктор из Мюнхена – даже если сложить все его часы крестообразных связок – оперировал хотя бы половину этого времени. Он же между операциями отходил, отдыхал, пил кофе… Думаю, наш рекорд не побит!

– Вы подготовленный человек. Как девочки-то ваши выдержали, которые скальпель подают?

– Вот они менялись!

– Сейчас продолжаете много оперировать?

– Больше всех! Сейчас с вами говорим – а за пятнадцать минут до встречи был в операционной. Договорим – снова туда отправлюсь. Нервы, попавшие под завалы разрушенных тканей, будто заложник. А вокруг террористы, захватившие нервную ткань в капкан. А я должен освободить заложника, эти нервные корешки. В этом самом кабинете регулярно бывают представители спецслужб, у них часто страдает позвоночник. Видите – подарок стоит от группы "Альфа". Надпись интересная.

– "Не важно, кто против. Важно, кто рядом".

– Я своим друзьям-тренерам часто это повторяю. Станиславу Саламовичу, например. Ему такая идеология близка. А товарищам из разных групп спецназа говорю: "Мой спецназ гораздо круче вашего". Те удивляются – а я поясняю: "Когда вы кого-то освобождаете – могут погибнуть 2 – 3 человека из заложников. Это считается неизбежными потерями. Вам жмут руку и поздравляют. А моему спецназу нельзя допустить ни одной потери! Ни один корешок не должен пострадать – иначе человек потеряет все, включая профессию…"

– Много борцов прошло через ваши руки?

– Очень много. У них адские нагрузки на шейный отдел.

– Представляю.

– Одна из самых ярких историй – когда обошлось без операции. Перед Олимпиадой в Рио приехал в клинику знаменитый вольник Сослан Рамонов. Этап чемпионата России, на котором отбирали борцов в олимпийскую заявку, проходил в Краснодаре. Вот Сослан с тренером стоят у меня на пороге. Как раз проблема с шейным отделом позвоночника. Спрашивают: "Можно ее решить хирургическим путем?" Я посмотрел и отвечаю: "Если оперировать – к Олимпиаде ты подготовишься. Но к чемпионату России – никак. Тебе гарантируют, что в Рио возьмут?" – "Нет".

– Сколько оставалось до отбора?

– 2 – 3 месяца. Решили использовать реабилитационные методики. Ежедневная выверенная работа. Договорились с тренерским штабом, что все держим в секрете.

– Почему?

– Если во время отбора соперник будет знать, что есть проблема, – туда и будет бить. Сослан буквально проходил у нас сборы. Утром являлся в клинику – отсюда ездил в ЦСКА бороться. От нас уехал в Кисловодск на последний сбор.

– Отбор выиграл.

– Выиграл! Перед Олимпиадой снова приехал к нам…

– Смотрели, как получал медаль?

– Помню как сейчас: еду с работы, забыл обо всем. Поздний вечер. Вдруг звонок в машину. Один из наших врачей, который тоже увлекался борьбой, кричит: "Сослан борется в финале!" Я скорее прижался к обочине, нашел в телефоне трансляцию. Как раз все начиналось – Сослан в том финале просто вынес азербайджанца! В одну калитку! Я был счастлив…

– Как за сыном смотрели?

– Почему как за сыном? Я и сам еще могу побороться! А тогда прошло немного времени – позвонили из штаба сборной по вольной борьбе: "Это медаль – ваша". Мы все сделали правильно и вовремя.

Дзагоев и чемпионат мира

– Вы смотрели футбол в тот день, когда к вам привезли Дзагоева?

– Конечно, смотрел! Так болел за Россию! У случая с Дзагоевым была предыстория. Перед самым чемпионатом мира сборная, если помните, проводила два товарищеских матча. С Бразилией и Францией. Помните?

– Еще бы.

– Одна в Москве, другая в Питере. Так вот после московской встречи медицинский штаб обратился к нам – Владимир Гранат испытывал сильные боли в спине. Мы с Володей поработали, обезболили. Вышел на матч в Питере, отыграл полностью.

– Что с ним было?

– Боли, связанные с большими нагрузками. Делали ему специальные блокады. Помимо реабилитационной службы в центре создали еще и группу лечения острой боли. Снимаем болевой синдром полностью. Понимаем – человеку завтра надо или играть, или куда-то лететь в командировку. Специальные навигационные технологии выцеливают точку боли. На длительный срок ее гасим. Этого хватает, чтоб выступить. Вот Гранат был первым из того состава сборной, кто у нас оказался.

– Потом Гранат не играл.

– Я ручаюсь – не из-за медицинских вопросов. Тренерский штаб очень следил, чтоб в команде не было больных. Рауш не попал в заявку из-за проблем со спиной.

– Осматривали его?

– Нет. Еще подумал – вот, почему-то человек не обратился к нам… Может, не знал? Все вопросы мог решить до чемпионата! Станислав Саламович был поставлен перед фактом, когда решение надо было принимать срочно. А что произошло с Аланом?

– Что?

– Получил травму – частичный надрыв задней поверхности бедра, насколько помню. Врачи сборной провели колоссальную работу, подводили к игре с Хорватией. Планировалось, что выйдет на весь матч. За несколько дней до четвертьфинала у Алана появились резкие боли в спине. Не мог ни встать, ни сесть!

– Вам позвонил Черчесов?

– Насколько знаю, было большое обсуждение в штабе сборной. Решение принимал Эдуард Безуглов, хорошо знающий наши возможности. Звонок был от него. Алана доставили в клинику прямо из Новогорска. Вот вы сидите на диване, да?

– Ага.

– На этот самый диван Алан присесть не мог. Лег полубоком! Мы изучили МРТ – решили, что шанс сыграть на чемпионате у него есть. Один из нервов был сдавлен небольшой грыжей – и отреагировал воспалением. Отсюда боль в спине, отдающая в ногу.

– Долго над ним колдовали?

– В операционной – около часа. Аккуратно подошли к зонам боли.

– Лечили иглами?

– Специальные иглы системами навигации подводятся к нужным зонам. К корешкам, выходящим из позвоночника. Помогло! Если б не было надежды – сказали бы сразу.

– "Это чудо, не болит!" – реакция была такая?

– Реакция была спокойная. Дали Алану полежать часа два. Потом поднялся, прислушался к своему телу… Легкие тянущие ощущения оставались. Спросил: "Это пройдет?" – "С каждым днем будет легче". Постоянно оставались с ним на связи, переписывались. Алан отчитывался каждый день.

– Сохранились?

– Конечно. Вот SMS после того, как улетели в Сочи: "Тренировка прошла хорошо". Вот следующая: "Еще лучше!" Мы уже ждали, что Дзагоев сыграет. Уникальная история – человек, который не мог вставать, выходит на четвертьфинал чемпионата мира. Это же Алан переломил игру, отдал пас Фернандесу!

– Точно. Я и забыл.

– Когда Дзагоев готовился подавать штрафной, мы здесь все замерли. Точно на голову Фернандесу! Эдуард Безуглов рассказывал – всё это в штабе потом обсуждали: "То, что вы смогли сделать в своем центре, напрямую повлияло на результат игры Россия – Хорватия". Черчесов щепетильный человек – если выпускает Алана в ключевой момент, для нас это большое признание. Дзагоев классный парень.

– Боксерским языком говоря, "хрустальный". Череда травм.

– Да никакой он не "хрустальный". Крепкий парень, часто тренируется под большими нагрузками. У кого-то высокая устойчивость к нагрузкам, у Дзагоева обычная. Как только начинаются сверхнагрузки – организм может дать сбой. Таких одаренных юношей надо выявлять в детстве и вести по-особому. Разработать особую программу, чтоб не травмировались во взрослом спорте. Видите, стоит у меня на полочке иллюстрация… Вон та фотография…

– Девочки-гимнастки?

– Это не просто гимнастки. Сборная России по художественной гимнастике, выиграла в Рио-де-Жанейро молодежную Олимпиаду. Рядом Ирина Винер. Эта команда должна была заменить взрослую. Знаете, сколько девочек продолжили карьеру?

– Сколько же?

– Ни одна!

– Горе. Что было?

– Две девочки с этой карточки 15 – 16-летними оперировались в нашей клинике. У каждой при сверхнагрузках выявился дефект позвоночника.

– Врожденный?

– Скажу так – врожденная слабость. Которая перешла в патологию от больших нагрузок. Героические девчата!

– Почему?

– Смещение позвонков, с которым попали к нам, были получены не в результате соревнований. С ними уже выступали – через боль! Мечтали продолжить карьеру. Но мне пришлось говорить – занимайтесь другим.

– Вы и говорили: "Девочки, лучше закончить"?

– Обычно я говорю иначе – есть шанс продолжить, и мы все для этого сделаем. После таких операций вернуться к сверхнагрузкам можно через 2 – 3 года. В художественной гимнастике этого времени нет. В 19 лет никто не возвращается. Но они продолжают работать в Новогорске, помогают Ирине Винер. Сами тренируют.
 

– Вы же не только спортсменов спасали. Видел я по телевидению выступление Александра Маршала. Тот рассказывал – вы вернули его на сцену. Что было?

– Большие проблемы с позвоночником, грыжа. Мы освободили сдавленные нервные структуры, снова сделали его позвоночник сильным. А сам он очень волевой. Сейчас Маршал в гораздо лучшей форме, чем был до болезни. Сам рассказывал: прежде после концерта мысль – поскорее вернуться в гримерку, вытянуть ноги, смочить горло, вдохнуть-выдохнуть…

– А сейчас?

– Сейчас все заканчивается – в гримерке скидывает концертный костюм, делает несколько простых упражнений. Так называемую "планку". После чего снова готов концерт повторить – даже если предыдущий шел 3 – 4 часа! Все изменилось!

– Как здорово.

– Мы поменяли его отношение к жизни и к себе. Ему шестьдесят с небольшим – а как выглядит? Многим молодым рядом с ним стыдно будет раздеться.

– Вы поняли – откуда такие беды с позвоночником? Разве он штангу поднимал?

– Да о чем вы говорите?! Проблема с позвоночником – это бич сегодня, почти у каждого болит спина! Вот у вас не болит?

– Нет.

– Значит, повезло. Но таких людей единицы. Попробуйте найти человека, у которого ни разу не ныла спина… Вообще мало кто знает, что в Москве есть совершенно уникальный центр хирургии позвоночника. Многих оперируем бесплатно. По квотам Москвы.

– Зато очередь на пять лет вперед, наверное.

– Не на пять. Болезнь столько не ждет. Вот поэтому мы с коллегами в клинике и по субботам, и по воскресеньям. Каждый день допоздна. Наши операционные по оснащению лучшие в мире, подбор хирургов фантастический. Мы по своей специальности играем в финале Лиги чемпионов. В этом финале никому не уступим – какая бы зарубежная клиника с нами ни состязалась.